Костер погребальный
воздвигли ведеры, мужи дружинные, украсив ложе щитами,
кольчугами, как завещал им дружиноводитель еще при
жизни - там возложили на одр возвышенный скорбные слуги
старца-конунга; и скоро на скалах вскипело пламя, ратью
раздутое; черный взметнулся дым под небо; стонам пожара вторили
плачи (ветра не было); кости распались, истлились мышцы, сгорело
сердце. Герои-сородичи горе оплакивали, гибель конунга, и
некая старица там причитала, простоволосая выла над
Беовульфом, плакала старая и погребальную песню пела о
том, что страшное время близится - смерть, грабежи и битвы
бесславные.
Дым от кострища растаял в небе; десять дней насыпали
гауты курган высокий над прахом владыки, бугор могильный, заметный
издали, морескитальцам знак путеводный. Ограду крепкую вокруг
могильника они воздвигли, из камня стены, мужи искусные. Захоронили
в холме сокровища, добычу битвы, витые кольца, и все, что
было в пещере драконьей,- вернулось в землю наследие древних, и
будет золото лежать под спудом вовек, как и прежде, от
смертных скрытое.
Вождю воздали последнюю почесть двенадцать
всадников высокородных, - объехав стены с обрядным пением, они
простились с умершим конунгом, восславив подвиги и мощь
державца и мудромыслие,- так подобает людям, любившим
вождя при жизни, хвалить, как прежде, и чтить правителя, когда
он покинул юдоль земную!
Так поминали гауты мертвого, навек
ушедшего ратеначальника, провозглашая: среди владык земных он
был щедрейший, любил народ свой и жаждал славы
всевековечной!
